Еуген Колиско. Статья о Бетховене (отрывок)
Тот факт, что Бетховен был глухим - исключи¬тельный феномен. Первые признаки глухоты, кото¬рая все усиливалась, появились в тридцать лет. В 1801 году он пишет о своей полной растерянности: «Лишь небесам известно, что из меня выйдет. Как часто я уже проклинал своё состояние. Плутарх учил меня смиряться перед судьбой».
Глухота, которая проявлялась постепенно, не излечивалась, хотя он консультировался у многих врачей. Впервые заметив признаки глухоты в 1815 году, Бетховен пишет об этом своему английскому другу Чарльзу Несту. Однажды, когда он работал над своей оперой (он сказал, что это был не «Фиделио»), ему помешал какой-то тенор. «Я вскочил в ярости и упал на пол, как это имеют обыкновение делать актеры (...), когда же я встал, я был глухим (...), и с тех пор это продолжается».
Даже если этот случай и не является непосред¬ственной причиной его несчастья, всё же чрезвычай¬но интересно увидеть такую связь холерического темперамента с глухотой, психологическую причину глухоты, выраженную в сильном гневе. Он не может ничего «слышать».
С другой стороны, печень связана с работой желчного пузыря, а при холерическом темпераменте работа печени всегда нарушена. Из духовной физиологии человека известно, что индивидуальные силы человеческого «Я» прорабатывают весь орга¬низм. В печени сохраняется сахар, который затем освобождается, чтобы перетечь в мускулы и стать источником мускульной деятельности. Бросается в глаза, что Бетховен, который в музыке выявляет столь сильную индивидуальную энергию, в повсе¬дневной жизни был феноменально нерешителен. Даже в малейших вещах. Его биограф В. Т. Тернер, из образцового сочинения которого «Бетховен» приводятся здесь некоторые цитаты, пишет: «Стоило ему где-нибудь поселиться, как он был тотчас недо¬волен квартирой и не успокаивался, пока не находил другого жилья. Бывало даже, что он снимал несколь¬ко квартир одновременно. Он был вторым Гераклом нерешительности. Он никак не мог решить, какой из них отдать предпочтение».
В письме его друга мы находим следующее: «Бетховена можно считать среди всех творческих людей высочайшим примером силы характера и героической воли, но многое говорит о том, что в практических вещах повседневной жизни он чаще всего проявляет нерешительность».
Сила решительности была перенесена в его му¬зыку. Тот факт, что в повседневных вещах он был так нерешителен, показывает, что движение потока силы, который, исходя из печени, приносит энергию в конечности, было у него затруднено. Уши, печень и конечности работают вместе. Они образуют органи-ческую систему, через которую проявляется челове¬ческая воля. Это объясняет глубокую связь между музыкой и волей.
Бетховен боролся с этим недостатком, но его хо¬лерический темперамент только всё усугублял. Попробуем это пояснить. Когда мускулы приходят в движение, они вибрируют. Врач, который следит за движением мышц через стетоскоп, может услышать тон. Мы сами не можем этого слышать, но силой этого «тона» мы приводим в движение мускулы. Это наша воля. С другой стороны, в ухе существует нечто противоположное. Тон слышим нашей внут¬ренней способностью восприятия. Ухо воспринимает движения и колебания воздуха, и рождается звук.
Наша воля глубоко связана с музыкой, которую мы слышим. Но каким представляется нам человек, слушающий музыку? Он остаётся недвижим. Все движения, которые он мог бы сообщить своим конеч¬ностям, он направляет в ухо. Даже рот, закрытый натяжением мускулов, раскрывается. При вслушива¬нии поток движений направлен внутрь. Печень в этой полярности является посредником. У музыканта с холерическим темпераментом всё это работает с удвоенной силой.
Так возникает удивительный факт, что настоя¬щая музыка Бетховена начинается с момента глухо¬ты. 1800 год является порогом новой музыки и глухоты. Бетховену 30 лет. Музыкальные способно¬сти ни в коей мере не есть нечто, не связанное с телом. Они зиждутся именно на теле, как это было показано. То, что в каждом человеке является нор¬мальным процессом, в теле Бетховена было страш¬ной борьбой. Будь он здоров, он никогда бы не создал такой музыки. Он побеждал свою болезнь, меняя направление её сил и поднимая её в героиче¬ское. Его тело должно было от этого страдать. Его физические уши были глухи, а его печень сморщи¬лась.
Да, болезнь гения - это совершенно иное, чем болезнь обычного смертного. Каждый знает, что «жемчужина является болезнью». Музыка Бетховена неразрывно связана с его глухотой.
© 2008
support@allcomposers.ru